Это высказывание я не знаю, где и когда прочитала, но оно прочно засело в моей голове. Почему я выбрала именно его в качестве титра статьи – тоже не знаю, ведь речь пойдет совсем не о музыке. Впрочем и не о национализме тоже, хотя… у каждого своя призма ума, так что мои слова могут понять двояко, но не моя в этом вина, не так ли?

Этой весной я устроилась на работу в качестве aide à domicile.

Это своего рода помощница по дому для пожилых людей и с инвалидностью, в обязанности которой входит

• Приготовление еды + помыть посуду;
• Уборка квартиры + вынести мусор;
• Покупки в близлежащем магазине – обычно это продукты и кое-что из объектов первой необходимости;
• Стирка. Понятно, что машина это делает, но заложить белье и потом развесить – тут без человека никак;
• Глажка белья. Оказывается, здесь во Франции, не каждая помощница по дому это делает. Из-за банального неумения это делать. Да-да, не удивляйтесь.
• Возможно: сопровождение на прогулку или в любые административно-медицинские инстанции.

И еще куча мелких действий, которые клиент сам не может сделать в силу возраста или инвалидности. Например, вскрыть почту, полить цветы, почистить серебро (да, даже такое приходилось) или люстру, даже настроить телевизор или помочь разобраться в новшествах телефона.

К слову: подписывая рабочий контракт, я видела пункт о неразглашении личной информации клиентов, но если я буду говорить в целом, не называя имен и деталей, — то ничего страшного, не так ли? Мне так хочется донести до вас то, что я чувствую. То, что утвердилось во мне за эти несколько месяцев общения с моими старичками.

Все они – разных национальностей

Среди них есть типичные эльзасцы – это не французы в обычном понимании, а скорее смесь 50/50, где примешано много от немцев. Есть старушка-испанка, о которой я уже писала, женщина из Туниса, из Израиля, старичок-негр из сердца Африки, уже три года покидающий свою квартиру  не чаще раз в месяц – с визитом к доктору, так как прикован к инвалидному креслу.

Есть старичок в доме престарелых, к которому я прихожу дважды в неделю убрать-постирать. Да, вот такие есть дома престарелых, где никакого сервиса нет- точнее бесплатного: кушать в столовой – платите отдельно, уборку – платите отдельно, стирка – сами пожалуйста, на первом этаже прачечная. Но не об этом сейчас. Старичок-эльзасец с синими от варикоза ногами и дрожащими руками по-детски улыбается, когда я прихожу. Больше никого у меня нет, — говорит. Это при живой дочери и сыне, которые живут в другом городе. Мы говорим иногда о том-сем, и он постоянно, по-доброму смеется с моего акцента.

Другому старичку больше 80, жена после инсульта почти не встает с кровати, так как конкретно обижена на свою жизнь, — поэтому весьма недружелюбна. Особенно на мужа, на плечи которого лег непосильный груз не только его старости, но и ее болезни. Он безропотно и улыбчиво несет тягости, только иногда, почти тайком жалуется мне на то, как же он устал он ее негативного отношения. И как радуется тем дням, когда я прихожу убирать их квартиру. Когда я протерла мутные от пыли люстры, он удивленно сказал: — Этого никто до вас не делал. Никогда.

На что я сказала, подмигнув: — Всегда бывает первый раз! – зная, что он очень нуждается в глотке свежего воздуха. Даже в таком формате.

Мигрантка из Туниса научила меня некоторым премудростям глажки белья и какие моющие средства лучше использовать, как проще и быстрее делать то и это – когда-то она сама работала, как я, а теперь вот… борется с раком. Буквально на следующий день нашего знакомства она рассказала мне историю своей жизни, а также многое о том, как это – «у них там».

Другая женщина из богатой семьи борется тоже с раком, — причем с разными побочными серьезными осложнениями – каждый день может быть для нее последний. Я вижу ее Душу – настолько заблокированную разными комплексами и страхами, что она не решилась НИКОГДА выйти замуж и родить ребенка – вообще жить с кем-то… Но при этом она так искренне заботится обо всех, кто соприкасается с ней по жизни.

А еще месье Б. С которым мы часто ведем задушевные разговоры о жизни, о Боге, о том, какое оно сейчас, человечество, почему и откуда все началось… Он очень помог мне в одно время, когда был сложный переломный момент в сознании. Знаете, я тогда в полноте эмоций обняла его со всей силы в знак благодарности. Дедушку 70 лет, прикованного к креслу и с полупарализованными руками. Знаете, что он мне сказал?

 Нет, не сразу, а на следующий день.

НИКТО

НИКОГДА

Этого не делал для него.

Вот так просто по-человечески обнять.

Человек был женат трижды. Четверо детей. А вот такое…

— Я понял, что не зря оказался в инвалидном кресле. Иначе мы бы не встретились и я бы не получил этот опыт. И я благодарен Богу за это.

Осознаете это мышление? Насколько этот Человек выше всех нас вместе взятых?

И вот теперь к музыке

Музыка не имеет национальности. А еще – доброта человеческая тоже. Понимание. Сердечность. Отзывчивость и внимательность. Умение слышать, а не просто слушать. И вникать. Как и желание делиться эмоциями с тем, кто «слышит и понимает». А еще – оптимизм, ведь каждый из них понимает, что осталось совсем не много. Особенно на фоне боли и лекарств. И пофигизма медиков.

Я общаюсь с людьми разных национальностей – но все они солидарны в своих открытых сердцах, полных света. В силу возраста, болезней или жизненного опыта? Я не знаю. Но почему так мало таких людей там, выше по соц.лестнице?! Да вообще, среди коренного населения, которые ничего труднее экзаменов в университет не видели.

Неужели именно трудности делают людей Людьми? Или надо самому стать мигрантом, чтобы на свой шкуре прочувствовать как это оно, чтобы потом своим теплом обогревать других в их трудностях…

Не знаю. Но очень благодарна каждому, с кем контактирую с процессе работы.

За песни испанки на ее родном языке – она плачет от боли, но поет в ответ на мое «мы же оптимисты не смотря ни на что».

За уроки духовности месье Б.

За рецепт тунисского супа, полученный в процессе чистки орехов. Между рассказом о том, что рак распространяется по ее позвоночнику, а ей так хотелось поехать в отпуск в Тунис и отвезти родным грецких орехов, — так как там они очень дорогие.

За «salut ma belle ».

За баночку малинового варенья, от которой я не посмела отказаться – я видела как ей было архи-важно поделиться и услышать, что la confiture était manifique!

За доверие месье С. – хотя его характер вообще не подразумевает жаловаться и делиться чем-то личным, — но иногда это так важно!

Каждый этот человечек забирает себе мой кусочек сердца. Но может только так мы обретаем Целостность Мира?